СОВРЕМЕННИКИ: ВО БЛАГО И В НЕПРИЯТИЕ

Интересно познавать, что, оказывается, увлеченность Толстого Индией вызывало живейший отклик и в России, и в Индии.

ТРИ ЗНАТНЫХ СООТЕЧЕСТВЕННИКА

У творцов оценки всегда замеивающе необычны, при имени Льва Толстого – заметил я – они особо выразительны.

В соблазнах. Иван Бунин (1870–1953), писатель, будущий лауреат Нобелевской премии. Он в своем очерке «Освобождение Толстого» тему Индии так и начинает: «Вскоре после смерти Толстого я был в индийских тропиках…» В 1925-м печатает рассказ «Ночь». В нем трижды воссоединяет в своих размышлениях имена Будды, Соломона и Толстого. Расценивает их «святыми» и «гениями», однако же вдруг жестокая тирада: «Все Соломоны и Будды сперва с великой жадностью приемлют мир, затем с великой страстностью клянут его соблазны. Все они сперва великие грешники, потом великие враги греха, сперва великие стяжатели, потом великие расточители…»

Умиление и недоумение. Александр Куприн (1870–1938). писатель. И он тоже с необычным: «Я рассказал Льву Николаевичу случай с одной моей знакомой: медленно верно и бесповоротно она губила себя, сама валила себя в могилу, чтобы удержать от падения свою подругу, – всё равно обреченную жизнью. Рассказал я этот случай в наивном предположения, что он особенно будет близок душе Толстого: ведь он с таким умилением пересказывает легенду, как Будда своим телом накормил умирающую от голода тигрицу с детенышами. И вдруг я увидел: лицо Толстого нетерпеливо и почти страдальчески сморщилось, как будто ему нечем стало дышать. Я был в полном недоумении. Но одно мне стало ясно: если бы в жизни Толстой увидел упадочника-индуса, отдающего себя на корм голодной тигрице, – он почувствовал бы в этом величайшее поругание жизни, и ему стало бы душно, как в гробу под землей».

Удивляющая метафора. Константин Леонтьев (1831–1891), публицист, философ, славянофил. Он тоже проникся «индийскими» взглядами Толстого, но своеобразно. Не столько итогом научного осмысления, сколько чувствами. Прочтем же этот отзыв без купюр – он многословен, но выразителен: «Когда Тургенев (по свидетельству г. П. Боборыкина) говорил так основательно и благородно, что его талант нельзя равнять с дарованием Толстого и что ”Левушка Толстой – это слон”, то мне все кажется – он думал в эту минуту особенно о ”Войне и мире." Именно – слон! Или хотите, еще чудовищнее, – это ископаемый сиватериум во плоти, которого огромные черепа хранятся в Индии, в храмах бога Сивы (Шива. – В. О.). И хобот, и громадность, и клыки, и сверх клыков еще рога, словно вопреки всем зоологическим законам. Или еще можно уподобить "Войну и мир" индийскому же идолу: – три головы, или четыре лица, и шесть рук! И размеры огромные, и драгоценный материал, и глаза из рубинов и бриллиантов, не только подо лбом, но и на лбу!! И выдержка общего плана и до тяжеловесности даже неиссякаемые подробности…»

КРИТИКА ТОЛСТОГО ИЗ ДВУХ СТРАН

Из России. Прочитал я заметки одного современника Толстого: «Разве кто-нибудь в гимназиях нам говорил о Конфуции, о Будде, о Ведах?.. Разве мы знали древнюю индийскую скульптуру?.. Мы восхищались словами: "А все-таки она вертится!" Мы не подозревали, что за тысячу лет до итальянца Галилея индиец Ариабахата установил, что земля – “шар, вращающийся вокруг своей оси…”»

Как тут не вспомнить зацитированное до дыр высказывание писателя-англичанина Р. Киплинга (1865–1936): «Запад есть Запад. Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Автор сего взрывчатого (провокационно-эпатирующего) сколько уже времени живучего афоризма родился тем не менее в Индии (г. Бомбей).

Из Индии. Постыдным упреком до сих пор – спустя многие десятилетия! – звучит мнение личного секретаря Тагора авторитетного в Индии мыслителя и писателя Кришна Крипалани: «Я беру на себя смелость утверждать, что Индия более динамично вобрала в себя моральные принципы Толстого, чем любая другая страна мира, и даже родина писателя».

Недавно выслушал продолжение от одного индийского ученого. Отлично знает нашу литературу. Учился в Москве. Ему рассказали о моих толстовско-индийских штудиях. Вот и встретились. Спрашивает:

– Так почему Толстой так интересовался Индией?

Сам же и ответил:

– Он стремился лучше понимать Индию, ибо искал истоки своего толстовского учения не только в России.

Соглашаюсь с ним. Он тогда:

– Так почему же в вашей стране мало пропагандируется эта связь?

И в самом деле: почему? Следующие разделы начнут оповещать о причинах замалчивания темы «Толстой и Индия».

Раздел 4. Почему толстой был нужен Индии

«Письмо индусу» – полгода работы* Непротивление или сопрот ивление?

Итак, как уже помянуто ранее, двух великих мыслителей человечества – Толстой и Ганди – повязали общие заботы как, пожалуй, у никого иных в истории наших стран.

Однако подумалось: надо выйти из рамок просто информации и пообстоятельней поведать – какие, как понимаю, две темы обусловили столь значимую для истории тягу друг к другу этих деятелей.

Чтобы ответить, не обойтись без этого раздела, чтобы уловить почему вызревало знакомство двух корифеев и во имя чего.

1905 ГОД: РЕВОЛЮЦИЯ В РОССИИ – ЭХО В ИНДИИ

Напомню: только в 1910-м узнал Толстой о Ганди. И тут у меня фантазия: а надо бы им объединиться ещё в 1905 году, в первую русскую революцию.

Два вопроса – один ответ. Итак, вопрос: почему я обозначил нашу революцию для «индо-толстовского» очерка? Ответ: это Толстой вобрал в свою совестливую душу не только то, что Россия не случайно вошла в эту революцию. Он страдал от крови, виселиц, от смуты в умах мятущейся интеллигенции и даже почитывал кое-что из литературы большевиков.

Индия – что? Она страдает, терзаемая колонизаторами и собственными эксплуататорами и медленно, но верно пробуждается к борьбе. Множество самых разных партий, общественных групп и группировок ищут – настойчиво – как идти к освобождению и каким оно должно быть.

Влияние русской революции становится очевидным: «Мировой капитализм и русское движение 1905 года окончательно разбудили Азию. Сотни миллионов забитого, одичавшего в средневековом застое, населения проснулось к новой жизни и к борьбе за азбучные права человека, за демократию». Это высказывание Владимира Ленина (1870–1924), основателя большевисткой партии, будущего вождя революции 1917 года и первого председателя советского правительства.

Теперь высказывание Ганди: «Есть много сходного в управлении Индией и Россией. Власть вице-короля нисколько не меньше власти царя. Русский народ задавлен налогами, мы – тоже. Русские налогоплательщики не могут контролировать использования денег, которые они платят. Индийцы – тоже. Как в России, так и в Индии всемогуща военщина. Чувства и требования народов во многом сходны. Поскольку причины одни и те же, сходным должен быть и результат».